Стихи о Москве
Федор Глинка
Москва
Город чудный, город древний,
Ты вместил в свои концы
И посады, и деревни,
И палаты и дворцы!
Опоясан лентой пашен,
Весь пестреешь ты в садах..
Сколько храмов, сколько башен
На семи твоих холмах!
Исполинскою рукою
Ты, как хартия, развит
И над мелкою рекою
Стал велик и знаменит.
На твоих церквах старинных
Вырастают дерева;
Глаз не схватит улиц длинных.
Это матушка Москва!
Кто, силач, возьмет в охапку
Холм Кремля-богатыря?
Кто собьет златую шапку
У Ивана-звонаря?
Кто Царь-колокол подымет?
Кто Царь-пушку повернет?
Шляпы кто, гордец, не снимет
У Святых в Кремле ворот?
Ты не гнула крепкой выи
В бедовой своей судьбе, —
Разве пасынки России
Не поклонятся тебе!
Ты, как мученик, горела,
Белокаменная!
И река в тебе кипела
Бурнопламенная!
И под пеплом ты лежала,
Полоненною,
И из пела ты восстала
Неизменною!
Процветай же славой вечной,
Город храмов и палат,
Град срединный, град сердечный,
Коренной России град!
1841
Сергей Боханцев
Квадрига
В. Туриянскому
Как вы спешите, кони в граните!
Вздыбив копыта, жарко дыша,
Вы над фронтоном в небе парите,
Ваш незаметен медленный шаг.
Люд муравьями снизу мелькает,
Люд копошится, вечно спеша.
Но на подковах взор застывает,
Ваш бесконечный чувствуя шаг.
Войны, парады, беды и смуты,
Грешников лица и лики святых
В калейдоскопе краткой минутой
Канули мимо грив золотых.
Наши услады — бой да парады,
Наши награды — губы в вине.
Перед веками мы мотыльками
Мигом сгораем в легком огне.
Этого мига кончится книга,
А через вечность путь перекрыт…
Но над фронтоном мчится квадрига —
Искры столетий из-под копыт!
1992
В кн.: Антология бардовской песни, М., Эксмо, 2008.
Каролина Павлова
Москва
День тихих грез, день серый и печальный;
На небе туч ненастливая мгла,
И в воздухе звон переливно-дальный,
Московский звон во все колокола.
И, вызванный мечтою самовластной,
Припомнился нежданно в этот час
Мне час другой,— тогда был вечер ясный,
И на коне я по полям неслась.
Быстрей! быстрей! и, у стремнины края
Остановив послушного коня,
Взглянула я в простор долин: пылая,
Касалось их уже светило дня.
И город там палатный и соборный,
Раскинувшись широко в ширине,
Блистал внизу, как бы нерукотворный,
И что-то вдруг проснулося во мне.
Москва! Москва! что в звуке этом?
Какой отзыв сердечный в нем?
Зачем так сроден он с поэтом?
Так властен он над мужиком?
Зачем сдается, что пред нами
В тебе вся Русь нас ждет любя?
Зачем блестящими глазами,
Москва, смотрю я на тебя?
Твои дворцы стоят унылы,
Твой блеск угас, твой глас утих,
И нет в тебе ни светской силы,
Ни громких дел, ни благ земных.
Какие ж тайные понятья
Так в сердце русском залегли,
Что простираются объятья,
Когда белеешь ты вдали?
Москва! в дни страха и печали
Храня священную любовь,
Недаром за тебя же дали
Мы нашу жизнь, мы нашу кровь.
Недаром в битве исполинской
Пришел народ сложить главу
И пал в равнине Бородинской,
Сказав: «Помилуй, бог, Москву!»
Благое было это семя,
Оно несет свой пышный цвет,
И сбережет младое племя
Отцовский дар, любви завет.
1844
В кн.: Русские поэты. Антология в четырех томах. М., Детская литература, 1968.
Максимилиан Волошин
Пути России
1. Москва
(Март 1917)
В. А. Рогозинскому
В Москве на Красной площади
Толпа черным-черна.
Гудит от тяжкой поступи
Кремлевская стена.
На рву у места лобного,
У церкви Покрова
Возносят неподобные
Нерусские слова.
Ни свечи не засвечены,
К обедне не звонят.
Все груди красным мечены,
И плещет красный плат.
По грязи ноги хлюпают.
Молчат. Подходят. Ждут.
На паперти слепцы поют
Про кровь, про казнь, про суд.
1917
В кн: М. Волошин. Избранное. Минск, «Мастацкая литература», 1993.
Михаил Исаковский
«Большая деревня»
«Москва — большая деревня»
(Старинная крестьянская присказка)
...И все слышней, и все напевней
Шумит полей родных простор,
Слывет Москва «большой деревней»
По деревням и до сих пор.
В Москве звенят такие ж песни,
Такие песни, как у нас;
В селе Оселье и на Пресне
Цветет один и тот же сказ.
Он, словно солнце над равниной,
Бросает в мир снопы лучей,
И сплелся в нем огонь рябины
С огнем московских кумачей.
Москва пробила все пороги
И по зеленому руслу
Ее широкие дороги
От стен Кремля текут к селу.
И оттого-то все напевней
Шумит полей родных простор,
Что в каждой маленькой деревне
Теперь московский кругозор.
Москва в столетьях не завянет
И не поникнет головой,
Но каждая деревня станет
Цветущей маленькой Москвой.
1925
В кн.: М.В.Исаковский. Стихотворения. Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
М., Ленинград: Советский писатель, 1965.
Александр Твардовский
Москва
Зябкой ночью солдатской
В сорок первом году
Ехал я из-под Гжатска
На попутном борту.
Грохот фронта бессонный
Шел как будто бы вслед.
Редко встречной колонны
Скрытный вспыхивал свет.
Тьма предместий вокзальных
И — Москва. И над ней
Горделивый, печальный
Блеск зенитных огней.
И просились простые
К ней из сердца слова:
«Мать родная, Россия,
Москва, Москва…»
В эти горькие ночи
Ты поистине мать,
Та, что детям не хочет
Всей беды показать,
Та, что жертвой безгласной
Не смирится с судьбой;
Та, что волею властной
Поведет за собой.
И вовек не склонится
Твоя голова,
Мать родная, столица,
Москва, Москва!..
Память трудной годины,
Память боли во мне.
Тряский кузов машины.
Ночь. Столица в огне.
И, как клятва, святые
В тесном горле слова:
«Мать родная, Россия,
Москва, Москва…»
…Ехал я под Берлином
В сорок пятом году.
Фронт катился на запад,
Спал и ел на ходу.
В шесть рядов магистралью—
Не вмещает — узка! —
Громыхаючи сталью,
Шли на запад войска.
Шла несметная сила,
Разрастаясь в пути,
И мосты наводила
По себе впереди.
Шла, исполнена гнева,
В тот, в решающий бой.
И гудящее небо,
Точно щит, над собой
Высоко проносила…
— Погляди, какова
Мать родная, Россия,
Москва, Москва!..
Память горя сурова,
Память славы жива.
Все вместит это слово:
«Москва! Москва!..»
Это имя столицы,
Как завет, повторим.
Расступились границы,
Рубежи перед ним…
Стой, красуйся в зарницах
И огнях торжества,
Мать родная, столица,
Крепость мира — Москва!
1947
В кн.: А. Твардовский. Избранные сочинения. М., Художественная литература, 1981.
Александр Твардовский
Кремль зимней ночью
Кремль зимней ночью над Москвой —
Рекой и городом Москвою —
С крутой Ивана головой
И с тенью стен сторожевою.
Кремль зимней ночью при луне,
Ты чуден древностью высокой
И славен с нею наравне
Недавней памятью жестокой.
Недавней памятью ночей,
Когда у западной заставы
Курились дымы блиндажей
И пушки ухали устало;
Когда здесь были фронт и тыл,
И в дачных рощах Подмосковья
Декабрьский снег замешан был
Землей, золой и свежей кровью.
Кремль зимней ночью, на твоих
Стенах, бойницах, башнях, главах
И свет преданий вековых,
И свет недавней трудной славы.
На каждом камне с той зимы
Как будто знак неизгладимый
Всего того, чем жили мы
В тревожный час земли родимой.
Незримым заревом горят
На каждом выступе старинном
И Сталинград, и Ленинград,
И знамя наше над Берлином.
До дней далеких донеси
То отраженье, гордый камень,
И подвиг нынешней Руси
Да будет будущему в память!
Да будет славой вековой
Он озарен, как ты луною,
Кремль зимней ночью над Москвой —
Рекой и городом Москвою!
1946
В кн.: А. Твардовский. Избранные сочинения. М., Художественная литература, 1981.
Дмитрий Смирнов
***
«Москва, Москва и вновь Москва», —
Так повторял ты без конца,
Пока любовь в груди жива
И к сердцу тянутся сердца.
Москва — в сиянии огней,
Москва — в движении машин,
И в шумном говоре людей,
В улыбках женщин и мужчин,
И в смехе девочки в саду,
Что бьет ладошкой по мячу,
И в долгом взгляде на звезду,
Куда, быть может, полечу.
Москва — и в шепоте листвы,
И в плеске стали огневой,
Я жизнь не мыслю без Москвы,
Вся жизнь пронизана Москвой.
В кн.: Поэты Москвы. О времени и о себе. М., Московский рабочий, 1974.
Юрий Панкратов
Кремль
Словно гордый хлеб
у страны в руке —
славный город-Кремль
на Москве-реке.
Устремленный в синь
он и град и весь —
всей России сын,
возле сердца весь.
Кремль со всех сторон
окружен стеной,
а стена — Москвой,
а Москва — страной.
Словно гордый хлеб
у страны в руке —
славный город-Кремль
на Москве-реке.
Плавно выгнут мост.
Мощен взмах стены —
здесь глаза и мозг
молодой страны.
Кремль, как вещий стих,
достигает звезд
пятерней своих
дерзновенных звезд!
Словно гордый хлеб
у страны в руке —
славный город-Кремль
на Москве-реке.
Гром знаменных крыл…
Площадь вспенена —
здесь над миром плыл
голос Ленина.
Никнет лестница…
Заревой гранит
сердце Ленина
у Кремля хранит.
С этим именем
и живет народ.
С этим именем
и грядет вперед.
Реет звездный дым
и текут века
над Кремлем седым,
как Москва-река…
В кн.: Поэты Москвы. О времени и о себе. М., Московский рабочий, 1974.
Римма Казакова
Крымский мост
Город мой вечерний,
город мой Москва,
весь ты как кочевье
с Крымского моста.
Убегает в водах
вдаль твое лицо.
Крутится без отдыха
в парке колесо.
Крутится полсвета
по тебе толпой.
Крутится планета
прямо под тобой.
И по грудь забрызган
звездным серебром
мост летящий Крымский —
мой ракетодром.
Вот стою, перила
грустно теребя.
Я уже привыкла
покидать тебя.
Все ношусь по свету я
и не устаю.
Лишь порой посетую
на судьбу свою.
Прокаленной дочерна
на ином огне,
как замужней дочери,
ты ответишь мне:
«Много или мало
счастья и любви.
Сама выбирала,
а теперь — живи».
Уезжаю снова.
Снова у виска
будет биться слово
славное: «Москва».
И рассветом бодрым
где-нибудь в тайге
снова станет больно
от любви к тебе.
Снова все к разлуке,
снова неспроста —
сцепленные руки
Крымского моста.
В кн.: Поэты Москвы. О времени и о себе. М., Московский рабочий, 1974.
Давид Самойлов
Выезд
Помню - папа еще молодой,
Помню выезд, какие-то сборы.
И извозчик лихой, завитой,
Конь, пролетка, и кнут, и рессоры.
А в Москве - допотопный трамвай,
Где прицепом - старинная конка.
А над Екатерининским - грай.
Все впечаталось в память ребенка.
Помню - мама еще молода,
Улыбается нашим соседям.
И куда-то мы едем. Куда?
Ах, куда-то, зачем-то мы едем...
А Москва высока и светла.
Суматоха Охотного ряда.
А потом - купола, купола.
И мы едем, все едем куда-то.
Звонко цокает кованый конь
О булыжник в каком-то проезде.
Куполов угасает огонь,
Зажигаются свечи созвездий.
Папа молод. И мать молода,
Конь горяч, и пролетка крылата.
И мы едем незнамо куда -
Всё мы едем и едем куда-то.
1966
В кн.: Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
М., Художественная литература, 1977.
Василий Казанский
Кремль
Когда-то мальчиком, прильнув к отцу,
не раз входил я в гулкие ворота
и сразу становился тих и кроток:
я был с Величием лицом к лицу.
Святые стены русского Кремля,
его палаты, строгие соборы
к минувшей славе обращали взоры
в глубинах вечных дум полудремля…
Пусть жизнь шагала где-то в стороне,
здесь в каждом камне чуялось былое,
прошедших лет и доброе и злое —
Народа путь.
И жутко было мне.
И вновь я через много лет в Кремле.
Его соборы и палаты те же.
Но будто вихрь промчался чистый, свежий,
морщины сгладив на его челе.
Все тот же он, как в прежние года, —
Красив и стар.
Не мог же стать моложе.
Но полон жизни он, как никогда,
до новой, до всесветной славы дожил,
и зорче ныне очи старика:
ему видны грядущие века.
В кн.: Поэты Москвы. О времени и о себе. М., Московский рабочий, 1974.
Геннадий Шпаликов
* * *
Я шагаю по Москве,
Как шагают по доске.
Что такое — сквер направо
И налево тоже сквер.
Здесь когда-то Пушкин жил,
Пушкин с Вяземским дружил,
Горевал, лежал в постели,
Говорил, что он простыл.
Кто он, я не знаю — кто,
А скорей всего никто,
У подъезда, на скамейке
Человек сидит в пальто.
Человек он пожилой,
На Арбате дом жилой,—
В доме летняя еда,
А на улице среда —
Переходит в понедельник
Безо всякого труда.
Голова моя пуста,
Как пустынные места,
Я куда-то улетаю
Словно дерево с листа.
1963
В кн.: Шпаликов Г. Ф. Прощай, Садовое кольцо. Сборник стихов. М., ЭКСМО-Пресс, 2000.
Василий Лебедев-Кумач
Москва
И города, как люди и народы,
Свою судьбу имеют на земле:
Одни -- живут века, другие -- только годы
И навсегда теряются во мгле.
Иной из городов когда-то был в почете,
Стоял в истории на титульных листах,
А нынче вы его на карте не найдете --
Он тихо одряхлел и медленно зачах.
Зато другой, как день весенний, молод,
Растет, цветет, решителен и горд:
Вчера -- поселок, нынче -- людный город,
А завтра -- крупный центр и всем известный порт.
Есть города, овеянные славой,
Их памятники -- точно ордена,
Есть города, носящие по праву
Прославленных людей большие имена...
Но среди многих городов вселенной,
Похожих и различных меж собой,
Один есть город, навсегда нетленный,
С неповторимой, сказочной судьбой.
М-о-с-к-в-а! Шесть букв. Короткое названье.
Но в это слово краткое легли
Все долгие людские упованья,
Все лучшие надежды всей земли.
В ее истории история народа --
Строителя, героя и бойца.
Написано: Москва! Читается: Свобода!
Так чувствуют все честные сердца.
Враги ее смертельно ненавидят,
Друзья готовы жизни ей отдать.
Свои мечты в ней труженики видят --
Свою защиту, Родину и мать.
Все силы мрака смело побеждая,
Озарена сияньем алых звезд,
Восьмисотлетняя, но вечно молодая,
Она стоит, как в будущее мост...
Все города, как люди и народы,
Свою судьбу имеют на земле.
Но Честь и Правда, Совесть и Свобода
Живут в Москве, в ее седом Кремле!
1947
В кн.: Василий Лебедев-Кумач. Избранное. М., Художественная литература, 1984.
Маргарита Алигер
Моя Москва
Тополей влюбленное цветенье
вдоль по Ленинградскому шоссе…
Первое мое стихотворенье
на твоей газетной полосе…
Первый трепет, первое свиданье
в тихом переулочке твоем.
Первое и счастье и страданье.
Первых чувств неповторимый гром.
Первый сын, в твоем дому рожденный.
Первых испытаний седина.
Первый выстрел. Город затемненный.
Первая в судьбе моей война.
Выстояла, сводки принимая,
чутким сердцем слушая фронты.
Дождик… Кремль… Рассвет… Начало мая…
Для меня победа — это ты!
Если мы в разлуке, всё мне снятся
флаг на башне, смелая звезда…
Восемьсот тебе иль восемнадцать —
ты из тех, кому не в счет года.
Над тобою облако — что парус.
Для тебя столетья — что моря.
Несоединимы ты и старость,
древний город — молодость моя!
В кн.: Поэты Москвы. О времени и о себе. М., Московский рабочий, 1974.
Смотрите также страницу: Современные поэты о Москве
Сайт создан в системе uCoz |
|
|
